Историчность жизненного мира

Попытаемся представить модель этих измерений историчности жизненного мира и,  соответственно,  модель сферы пассивного принятия,  того,  чему до всякого подтверждения, до всякой логико-критической активности уже сказано «да».

В рамках  «естественной», наивно-мифологической историчности происходит расширение  «сфайроса» «домашнего мира» (для отдельного человека)  и поддержание его границ в ходе смены поколений. Политическая историчность обеспечивает его растяжение и  «перекручивание»  посредством смысловых сдвигов и наслоений в горизонтальной плоскости, а  «историчность-связанная-с-разделением-труда» – в вертикальной.

Разумеется,  все эти изменения происходят не без взаимных воздействий. Чтобы обнаружить их,  достаточно вспомнить об использовании трофейного оружия, захваченного оборудования или заимствованных тактик ведения рукопашного боя (двойное действие на домашний мир «особого мира», даже мира науки, если речь идет об оружии и оборудовании, полученных в результате индустриального производства,  и  «чужого мира»  противника).  Или –  более сложный случай – об изменении характера отношения к старикам в ходе контактов с чужими мирами,  например,  принятие от них системы пенсионного

обеспечения или домов престарелых  (здесь в начальный сфайрос  «естественного домашнего мира» и в сам ход генеративного опыта вмешивается чужая «система нормальности»,  которая сама вдобавок уже трансформирована идеальностями типа «социальной защиты» и «прав человека»).

 

Жизненный мир и измерения его историчности в трансцендентальной  феноменологии.

 Все  такого рода новации имеют  трансцендентальный характер,  поскольку  меняют  «конститутивные системы»  живущих в данном  «домашнем  мире»,  причем даже базисную  его часть,  отвечающую за изначальное  «да», –  т.е.  «систему нормальности», «нормальную систему апперцепции».  И,  конечно, главное здесь – это ход габитуализации, «работа времени». В трансцендентальной феноменологии Гуссерля историчность-связанная-с-разделением-труда и, в частности, с появлением философии и науки доминирует над политической историчностью. Это выражается в том,  что,  согласно Гуссерлю,  преобразование человечества под действием философии и науки имеет характер европеизации,  т.е. распространения связанной с учреждением особых миров философии и науки  (эпистемы) и отныне зависящей от них европейской  «системы нормальности» на все человечество, т.е. на все  «чужие»,  неевропейские домашние миры. Такое распространение первоначально имеет характер общения европейцев с чужими мирами и приводит к преобразованиям самой политической историчности, например, к появлению таких «идеальностей», как  «международное право» или  «Хельсинские соглашения»,  которые отныне регулируют и общение неевропейских народов между собой европейскими способами,  причем сами неевропейские народы признают эти способы легитимными.

 

Появление и распространение самой феноменологии, выявляющей все эти отношения,  являются продолжением движения европеизации человечества.  Тематизация феноменологией отношения взаимного порождения жизненного мира и идеальностей  «особого мира»  науки,  ориентация феноменологии на критику объективизма,  господства безответственной эпистемы сама выступает,  согласно Гуссерлю,  корректировкой движения европеизации. Эта корректировка не изменяет родине философии и науки – «духовной Европе»,  а, напротив, удерживает ее от внутреннего разложения, от превращения движения

разума в самовоспроизводство «рациональности египетских пирамид».

 

Итак,  согласно Гуссерлю, жизненный мир, понятый как  «домашний мир», непрерывно изменяется под действием политической историчности, связанной

с влиянием на домашний мир чужих миров, и в результате воздействия «историчности-связанной-с-разделением-труда».  В ходе этого воздействия он постоянно разлагается, но и постоянно воссоздается вследствие действия  «естественной историчности», изначального генеративного опыта.

В силу телеологичности истории,  ее движения в направлении европеизации,  на каждом последующем этапе всякий домашний мир,  уже втянутый в глобальную политическую историчность,  более  «европеизирован»  и открыт чужому,  чем на предыдущем.  Тенденции же внутреннего разложения самой «духовной Европы» хотя и имеют трансцендентально необходимый характер (вытекают из сущности трансцендентальной субъективности, из существа интенциональной истории как живого движения смыслопорождения и смыслооседания), но с той же необходимостью и преодолеваются (в реактивации). 

Средством их преодоления выступает,  согласно Гуссерлю,  трансцендентальная феноменология, которая есть, как он пытается показать в  «Кризисе», не только идея, но и  «действительное историческое движение», преобразование основания всех конститутивных систем  (и самого трансцендентального сообщества  «Я-монад» – источника всех как активных,  так и пассивных конститутивных действий (Leistungen);  для единичного трансцендентального Я

это означает, что в конституировании его участвуют и особые миры и чужие миры), подобно тому как у Маркса в  «Немецкой идеологии»  таким действительным, преобразующим деятельную человеческую природу движением выступает коммунизм.

Заключение

 

 

Историчностью Гуссерль называет трансцендентальную историю – влияние уже умерших на формирование конститутивных систем ныне живущих людей и сообществ, т.е. смысловую связь между поколениями. Типы историчности выделяются Гуссерлем в зависимости от видов (типов) передаваемых и предвосхищаемых смыслов, с одной стороны, и способов передачи и предвосхищения их, – с другой. На этом основании Гуссерль различает наивно-мифологическую, научно-философскую и феноменологическую ступени (типы) историчности. В рамках историчности первого типа передаются и предвосхищаются субъективно-релятивные очевидности, смыслы «домашнего мира», в рамках второго, – смыслы идеальных объективностей, в рамках третьего, – «знания» о смысловой связи между объективными идеальными истинами и субъективно-релятивными очевидностями (истинами), а также горизонтом «домашнего мира».

Характер гуссерлевского истолкования исторического процесса определяет, в конечном счете, концепция историчности жизненного мира, или более конкретно, домашнего мира. Аналитически различимы три измерения историчности жизненного мира: естественная, политическая и историчность-связанная-с-разделением-труда. Гуссерлевское понимание телеологии исторического процесса определяется идеей европеизации, т.е. преобразования системы нормальности домашнего мира под действием философии и науки. Трансцендентальная феноменология выступает как критика европеизации и, одновременно, как ее новый этап благодаря открытию жизненного мира и тематизации его историчности.

«Домашний мир» непрерывно изменяется под действием политической историчности, связанной с влиянием на домашний мир чужих миров, и в результате воздействия «историчности-связанной-с-разделением-труда». В ходе этого воздействия домашний мир постоянно разлагается, но и постоянно воссоздается вследствие действия «естественной историчности», изначального генеративного опыта. В движения истории в направлении европеизации, на каждом последующем этапе всякий домашний мир уже втянутый в глобальную политическую историчность более «европеизирован» и открыт чужому, чем на предыдущем. Тенденции же внутреннего разложения самой «духовной Европы» хотя и имеют трансцендентально-необходимый характер (вытекают из сущности трансцендентальной субъективности, из существа интенциональной истории как живого движения порождения смысла и его седиментации), но с той же необходимостью и преодолеваются (в реактивации). Средством их преодоления выступает, согласно Гуссерлю, трансцендентальная феноменология, которая есть не только идея, но и «действительное историческое движение», преобразование основания всех конститутивных систем; для единичного трансцендентального Я это означает, что в конституировании его участвуют и особые миры и чужие миры).

 

Библиографический список

 

1. Журнал: Вестник Самарского государственного университета. Савин А.Э.– Издательство:Самарский государственный университет,  – №10-1, 2006, 15-22 с.

 

2. Введение в философию: учебное пособие для вузов / Авт. Колл.: Фролов И.Т. И др. - 3-е изд., перераб. И доп. - М.: Республика, 2004. - 623 с.

 

3. Концепция историчности жизненного мира в трансцендентальной феноменологии Эдмунда Гуссерля / А. Э. Савин // Вопросы философии. - 2008. - № 5. - С. 127-139.

 

4. Введение в феноменологию культуры: Учебник для вузов. Кондрашов В.А., Королев В.К. [Электронный ресурс] - Ростов-на-Дону, 2008, 283с. Режим доступа: http://samlib.ru/k/kondrashow_w_a/st75.shtml

 

*Конституирование (от лат. Constituere) – составление, устанавление, определение состава, содержания чего- либо.

**Даза́йн (нем. Dasein) — философское понятие, дословно переводится как «вот-бытие», «здесь-бытие».