| Когда
проявляется священное
Человек узнает о священном
потому, что оно проявляется,
обнаруживается как нечто совершенно
отличное от мирского. Для объяснения
того, как проявляется священное, мы предлагаем
термин иерофания (hierophanie), который
удобен прежде всего тем, что не содержит
никакого дополнительного значения, выражает
лишь то, что заключено в нем этимологически,
т.е. нечто священное,
предстающее перед нами. Пожалуй, история
религий, от самых примитивных до наиболее
изощренных, есть не что иное, как описание
иерофаний, проявлений священных реальностей.
Между элементарной иерофанией, например
проявлением священного в каком-либо объекте,
камне или дереве, и иерофанией высшего
порядка, какой является для христианина
воплощение Бога в Иисусе Христе, есть
очевидная связь преемственности. И в
том и другом случае речь идет о таинственном
акте, проявлении чего-то "потустороннего",
какой-то реальности, не принадлежащей
нашему миру, в предметах, составляющих
неотъемлемую часть нашего "естественного"
мира, т.е. в "мирском".
Современный представитель
западной цивилизации испытывает определенное
замешательство перед некоторыми формами
проявления священного: ему трудно
допустить, что кто-то обнаруживает проявления
священного в камнях или деревьях. Однако,
и это мы скоро увидим, речь не идет об
обожествлении камня или дерева самих
по себе. Священным камням или священным
деревьям поклоняются именно потому, что
они представляют собой иерофании,
т.е. "показывают" уже нечто совсем
иное, чем просто камень или дерево, а именно
- священное, ganz andere.
Мы никогда не сможем
полностью понять парадокс, заключенный
во всякой иерофании, даже самой элементарной.
Проявляя священное, какой-либо объект
превращается в нечто иное, не переставая
при этом, быть самим
собой, т.е. продолжая оставаться объектом
окружающего космического пространства.
Священный камень остается камнем;
внешне (точнее, с мирской точки зрения)
он ничем не отличается от других камней.
Зато для тех, для кого в этом камне проявляется
священное, напротив, его непосредственная,
данная в ощущениях реальность преобразуется
в реальность сверхъестественную. Иными
словами, для людей, обладающих религиозным
опытом, вся Природа способна проявляться
как космическое священное пространство.
Космос, во всей его полноте, предстает
как иерофания.
Человек первобытных
обществ обычно старался жить, насколько
это было возможно, среди священного,
в окружении освященных предметов.
Эта тенденция вполне объяснима. Для
"примитивных" людей первобытных
и древних обществ священное - это
могущество, т.е. в конечном итоге самая
что ни на есть реальность. Священное
насыщено бытием. Священное могущество
означает одновремен но реальность, незыблемость
и эффективность. Оппозиция "священное
- мирское" часто представляется как
противоположность реального и ирреального,
или псевдореального. Сразу оговоримся:
тщетно пытаться найти в древних языках
эту философскую терминологию: реальное,
ирреальное и т.п., но явления, стоящие
за ними, есть. Таким образом, вполне естественно,
что религиозный человек всей душой стремится
существовать, глубоко погрузиться,
участвовать в реальности, вобрать
в себя могущество.
Каким образом удается
религиозному человеку максимально долго
удерживаться в священном пространстве;
в чем отличие его жизненного опыта от
опыта человека, лишенного религиозных
чувств, т.е. человека, живущего либо стремящегося
жить в мире утратившем священный характер?
Вот тема, которая будет преобладать на
следующих страницах. Следует подчеркнуть,
что мирское восприятие действительности
мира во всей его полноте, целиком
лишенный священных свойств Космос - это
совсем недавнее открытие человеческого
разума. Мы не стремимся показать, какими
историческими путями, в результате каких
изменений духовного мира современный
человек лишил священного свой мир и принял
светское существование. Достаточно лишь
отметить, что эта утрата священности
характеризует весь опыт нерелигиозного
человека в современных обществах и что
вследствие этого современный человек
ощущает все более серьезные затруднения
в понимании масштабов бытия, ценностей
религиозного человека первобытных обществ.
Два
образа жизни в
Мире
Оценить глубину пропасти,
разделяющей два опыта - священный
и мирской, можно, читая работы о священном
пространстве и ритуальном устройстве
человеческого жилья, о различных проявлениях
религиозного опыта в отношении Времени,
о взаимоотношениях религиозного человека
с Природой и миром инструментов, об освящении
самой жизни человека и о священном характере
основных жизненных функций (питания,
секса, работы и т.д.). Достаточно лишь напомнить,
каким содержанием наполнены понятия
"место жительства" и "жилье",
"природа", "инструменты" или
"труд" для современного нерелигиозного
человека, чтобы понять, чем отличается
он от члена древних обществ или даже от
сельского жителя христианской Европы.
Для современного сознания физиологический
акт (питание, половой акт и т.д.) -- это обычный
органический процесс, даже если число
окружающих его табу (правила поведения
за столом, ограничения, накладываемые
на сексуальное поведение "добрыми"
нравами) весьма велико. Но для "примитивного"
человека подобный опыт никогда не расценивался
как только физиологический. Он был или
мог стать для него неким "таинством",
приобщением к священному.
Читатель очень
скоро поймет, что священное
и мирское - это два образа бытия в мире,
две ситуации существования, принимаемые
человеком в ходе истории. Эти способы
бытия в Мире представляют интерес не
только для истории и социологии, не только
как объект исторических, социологических
и этнографических исследований. Ведь
священный и мирской способы существования
свидетельствуют о различии положения,
занимаемого человеком в Космосе. Поэтому
они интересуют и философов и тех исследователей,
которые стремятся познать возможные
масштабы человеческого существования.
Вот почему автор этой
небольшой книги решил не оставаться
в русле только истории религий.
Человек традиционных обществ - это,
разумеется, homo religiosus, но его поведение
вписывается в универсальную схему поведения
человека, а следовательно, представляет
интерес для философской антропологии,
феноменологии и психологии.
Чтобы яснее показать
специфические черты существования
в мире, который наделен священным
характером, мы будем приводить примеры
из максимально большого числа религий,
принадлежащих Различным историческим
эпохам, различным культурам. Ведь ничто
так не ценно, как пример, конкретный факт.
Какой смысл распространяться о структуре
священного пространства, не показав на
ярких примерах, как это пространство
формируется и почему оно становится качественно
отличным от окружающего его мирского
пространства. Мы будем обращаться за
примерами к религиям народов Месопотамии,
индийцев, китайцев, а также квакиутли
и других "примитивных" народов. В
историко-культурологическом плане подобное
изложение религиозных фактов, заимствованных
у народов, столь различных как по времени,
так и по географическому положению, составляют
некоторую опасность. В самом деле, мы
рискуем впасть в заблуждения, свойственные
исследователям XIX в., и вслед за Тайлором
и Фрэзером поверить в одинаковую реакцию
человеческого разума на явления природы.
Однако достижения этнологии культур
и истории религий показали, что это далеко
не всегда так: "реакции человека на
явления природы" в значительной степени
обусловлены культурой, а следовательно,
историей.
Но для нашего описания
важнее вскрыть сущность религиозного
опыта, нежели показать его многочисленные
обусловленные Историей разновидности
и различия. Это подобно тому, как если
бы мы, стремясь понять, что такое поэзия,
обратились к разрозненным примерам, цитируя
наряду с Гомером, Вергилием и Данте индийские,
китайские, мексиканские поэмы, т.е. изучая,
с одной стороны, произведения, имеющие
историческую общность (Гомер, Вергилий,
Данте), а с другой, произведения, восходящие
к иным эстетикам. В рамках истории литературы
подобные наложения весьма сомнительны.
Но они допустимы, если целью является
описание собственно поэтического феномена,
если мы стремимся показать основное различие
между поэтическим языком и разговорным.
Священное
и История
Наша первая цель -
представить специфические масштабы
религиозного опыта и показать, в
чем его отличие от опыта мирского
в познании Мира. Мы не будем углубляться
в описание многочисленных факторов, воздействовавших
на религиозный опыт на протяжении столетий.
Ведь очевидно, что символика и культы
Матери-Земли, плодовитости человека и
плодородия в сельском хозяйстве, священности
Женщины и т.п. смогли развиться и составить
широко разветвленную религиозную систему
лишь благодаря открытию земледелия. Столь
же очевидно, что доаграрное общество,
специализировавшееся на скотоводстве,
было не способно так же глубоко и с той
же силой прочувствовать священность
Матери- Земли. Различие опыта - это результат
экономических, социальных и культурных
различий, одним словом - Истории.
Вместе с тем
у кочевых охотников и оседлых
земледельцев есть одна общая черта
в поведении, которая нам представляется
значительно более важной, чем
все различия: и
те и другие живут в
освященном Космосе, они приобщены к
космической священности, проявляющейся
через мир животных и растений. Достаточно
сравнить их бытийные ситуации с ситуациями
современного человека, живущего
в неосвященном Космосе, чтобы отчетливо
понять все, что отличает нашего современника
от представителей других обществ. Одновременно
обнаруживаются и основания для сравнения
религиозных фактов, принадлежащих различным
культурам: все эти факты происходят от
одного и того же поведения - поведения
homo religiosus.
Эта небольшая книжка
может, таким образом, служить общим
введением к истории религий,
так как в ней описаны различные
проявления священного и положение
человека в мире, наполненном религиозными
ценностями. Но она не является историей,
так как ее автор не мог расположить приводимые
примеры в их историко-культурном контексте.
Если бы он захотел это сделать, ему понадобились
бы многие и многие тома. Читатель найдет
все необходимые данные в произведениях,
приведенных в библиографии.
|