Философия Аристотеля

Аристотель, говоря о сущности и сути бытия, колеблется между общим (лишь минимально общим) и отдельным. С одной стороны, он говорит, что "суть бытия и сама вещь - одно и то же", что "суть бытия  есть основным образом вот эта  отдельная вещь".

С другой же стороны, он оговаривается, что суть бытия  и сама вещь - одно и то же лишь некоторым образом и что, как сказано выше, суть бытия является вот этой отдельной вещью лишь "основным образом". Или более ясно: "Суть бытия признается за сущность отдельной вещи". Сущность Вещи - это последнее видовое отличие и определение вещи. Определение вещи - это "формулировка, состоящая из видовых отличий, и притом - из последнего из них". Окончательный вывод Аристотеля гласит, что "суть бытия не будет находиться ни в чем, что не есть вид рода". Поэтому, когда Аристотель заявляет, что "суть бытия для тебя состоит в том, чем ты являешься сам по себе", то это надо понимать лишь в том смысле, что ты человек, а вовсе не в том, что ты личность.

Таким образом, форма  как суть бытия вещи - это тот  и иной вид определенного рода. Только он отвечает - с натяжкой - обоим  критериям сущности. Но сколь ни мала такая натяжка, в силу ее оказывается, что вид у Аристотеля все же обладает самостоятельной сущностью, вид отрывается от индивидов и превращается в форму как вечную и неизменную - ту самую метафизическую сущность, которая и является предметом философии.

1.2 Материальное первоначало

Как уже отмечено, материя не может быть сущностью. Как и "форма", "материя" - латинское слово, не известное Аристотелю. Он употреблял здесь греческое слово "хюлэ", означавшего лес, кустарник, дрова, строевой лес; необработанный материал; тема, предмет исследования; осадок, гуща; наконец, материя в самом общем смысле.

Аристотелевская материя  двояка. Во-первых, материя - бесформенное и неопределенное вещество, "то, что само по себе не обозначается ни как определенное по существу, ни как определенное по количеству, ни как обладающее каким-либо из других свойств, которыми бывает определено сущее". Такова "первая материя". Во-вторых, материя в более широком смысле - это "то, из чего вещь состоит", и то, "из чего вещь возникает". Такая материя включает в себя и "первую материю", из которой состоят и возникают вещи, и притом все вещи, которые состоят из первоматерии, если их лишить всех форм. Непосредственно же вещи состоят и возникают из уже оформленной "последней материи". Такая материя - материя лишь для того, что из нее непосредственно возникает. Так, камни - материя лишь для каменного дома и вообще для того, что из них строят, но сами по себе камни - не просто материя, а неоднократно оформленная материя, это первоматерия, получившая форму земли, которая получила затем, в свою очередь, форму каменности. Такая материя имеет свою суть бытия (в той мере, в какой она оформлена) эта материя и определима, и познаваема. Первая же материя "сама по себе непознаваема".

Аристотелевская материя  пассивна, безжизненна, неспособна сама по себе из себя ничего породить. По своей  неопределенности она похожа на апейрон Анаксимандра, но сходство на этом и кончается: у Анаксимандра апейрон активен, он обладает движением, он все из себя порождает.

Роль материи в  мировоззрении Аристотеля очень  велика. Все, что существует в природе, состоит из материи и формы. Без  материи не может быть природы  и вещей. Выше уже отмечалось, что  Аристотель понимал вещь как составное  целое, состоящее из субстрата-материи  и сути бытия - формы. Вещь как "индивидуальная сущность" вторична по отношению  к материи и форме. Вещь возникает  в результате того, что в материю  вносится форма. Итак, материя - соучастник формы в вещах.

1.3 Действующие или производящие первоначала

До сих пор отношение  между формой и материей мы трактовали статично: форма как суть вещи, как  ее сущность - общее, материя - тот материал, в котором это общее неоднократно запечатлено. Но данное отношение Аристотель трактует динамически, вводя в философию  эпохальные понятия "возможность" ("дюнамис") и "действительность" ("энергейа"). Они позволяют представить отношение материи и формы в движении.

Носителем возможности  является материя. Оформляясь, она переходит  из состояния возможности в состояние  действительности: "Материя дается в возможности, потому что она  может получить форму, а когда  она сушествует в действительности, тогда Она определена через форму". Но полная действительность - это не действительность вещи, а действительность формы, в форме нет примеси возможности , которая вещи придается материей. Отсюда относительность любой вещи. Вещь действительна лишь в той мере, в какой Она обладает сутью.

Понятие возможности  у Аристотеля делает мир диалектичным. Тот закон бытия, о котором  говорилось выше, на уровне возможности  не действует. Аристотель исключил для  вещей возможность содержать  в себе противоположности, а тем  более противоречия. Но суть возможности  состоит в том, что она содержит в себе противоположности. Возможность - одна из форм существования относительного небытия. Материя может обладать формой, но может быть и лишена ее, будучи таким образом первоматерией. Даже если материя обладает формой, то она лишена всех остальных. Лишенность ("стерезис") - это и есть небытие. Таков второй смысл небытия из тех трех смыслов, которые упоминались выше. Таким относительным небытием и оказывается материя, особенно первая материя, у которой лишенность тотальна. Однако надо отметить, что Аристотель предпочитает видеть в первой материи не столько отсутствие форм, не столько лишенность, сколько способность воспринимать любые формы, богатство возможностей, поэтому его материя - не столько платоновское почти что небытие, сколько именно жизнерадостная возможность стать всем.

Наконец, сама диалектика возможности и действительности позволяет Аристотелю определить в  самом общем виде движение (изменение): "Движением надо считать осуществление  в действительности возможного, поскольку это - возможно".

В представлении  Аристотеля все процессы, имеющие  смысл, обладают внутренней целенаправленностью  и потенциальной завершенностью.

Для него цель - это  стремление к своему благу. Всякая возможность  стремится реализовать себя, стать  полномерной. Поэтому каждая потенция, стремясь к реализации, стремится  тем самым не только к своему благу, но и к благу вообще. Поэтому  у Аристотеля понятие цели, которое  на уровне науки того времени никак  не могло быть раскрыто конкретно, сводится к понятшо стремления к благу. Но это благо не потустороннее, как у Платона, не благо вообще, а конкретное благо как завершение и осуществление конкретной потенции, ее энтелехия. В понятии "того, ради чего", в понятии цели как самоосуществления, отождествляемого с благом, и находит Аристотель третью высшую причину, или третье первопачало всего сущего, первоначало, действующее повсюду и всегда.

1.4 Целевая причина.

Четвертое и последнее  первоначало Аристотель находит  в движущей причине. Ведь "всякий раз изменяется что-нибудь действием  чего-нибудь и во что-нибудь". Говоря об источнике движения как движущей причине, Аристотель исходит при  этом из некоей догмы, согласно которой "движущееся [вообще] должно приводиться  в движение чем-нибудь", что означает отрицание спонтанности движения. Материя  у Аристотеля, как уже было сказано, пассивна. Активна форма, она же сущность (неделимый вид): "Сущность и форма, это - деятельность". Однако и эта  деятельность имеет внешний источник в некоей высшей сущпости, высшей форме, в некоем перводвигателе. В "Метафизике" сказано: "Чем вызывается изменение? Первым двигателем. Что ему подвергается? Материя. К чему приводит изменение? К форме".

В деятельности человека присутствуют все четыре разновидности  причин. Аристотель это подметил глубоко. Однако он этим не ограничился и  уподобил мироздание человеческой деятельности, что стало уже проявлением  антропоморфизма. В своем учении о высших причинах и первых началах  всего сущего Аристотель отдал дань свойственному всякому идеализму  отвлеченному безличному - в отличие  от мифологического - философско-идеалистическому антропоморфизму.

Итак, у Аристотеля четыре первоначала: материальная причина, отвечающая на вопрос "Из чего?"; формальная причина, отвечающая на вопрос "Что  это есть?"; движущая причина, отвечающая на вопрос "Откуда начало движения?"; целевая причина, отвечающая на вопрос "Ради чего?".

Учение  Аристотеля о человеке и душе.

Аристотель понимал  душу, как движущее начало, но утверждал что сама душа не может двигаться.

Аристотель различал четыре вида движения (изменения):

1). возникновение и уничтожение;

2). качественное изменение, т.е. изменение свойства;

3). количественное изменение, т.е. увеличение и уменьшение (рост, убыль);

4). перемещение, перемена места.

Собственно к движению он относит изменения вида 2).-4)., поскольку  изменение вида 1). есть скорее просто измерение, состоящее в переходе одной вещи в другую. Между тем, утверждает философ, возникновение и уничтожение совершаются относительно сущности; для нее же “нет движения, так как ничто существующее ей не противостоит”.

Так как имеется  четыре вида движений, то душа должна иметь  или одно из этих движений, или несколько, или все. Если душа движется не привходящим  образом, то движение должно быть ей присуще  по природе, а если движение, то место: ведь все названные движения происходят в каком-то месте. Но если сущность души заключается в том, что она  сама себя движет, то движение ей будет  присуще не привходящим образом.

Если движение присуще  душе от природы, то она могла бы быть приведена в движение и посторонней  силой, а если бы и посторонней  силой, то и от природы. Так же обстоит  дело и с покоем. Ведь куда вещь стремится от природы, там же она и от природы находится в покое. И точно так же: куда вещь движется под действием посторонней силы, там же она под действием посторонней силы находится в покое. Аристотель не мог точно объяснить движение души в состоянии ее покоя под действием посторонней силы.

Аристотель определил  душу как «первую энтелехию органического  тела», т.е. жизненное начало тела, движущее его и строящее его как свое орудие. Поэтому в живых телах  наиболее явственно обнаруживается целесообразная деятельность природы. Соответственно своим функциям душа делится на три рода. Функция питания  и размножения, наличные у любого живого существа, образуют питательную, или растительную, душу. Ощущение и  передвижение, свойственные животным, образуют душу ощущающую, или животную. Наконец, мышление осуществляется как деятельность разумной души - она принадлежит человеку. Закон здесь таков: высшие функции, а соответственно души, не могут существовать без низших, тогда как последние без первых могут.

Душа отличается растительной способностью, способностью ощущения способностью размышления  и движением. А есть ли каждая из этих способностей душа или часть  души и если часть души, то так  ли, что каждая отделима лишь мысленно или также пространственно, - на одни из этих вопросов нетрудно ответить, другие же вызывают затруднения. Так же как и у некоторых растений, если их рассечь, части продолжают жить отдельно друг от друга, как будто в каждом таком растении  имеется одна душа в действительности (энтелехия), а в возможности - много, точно так же мы видим, что нечто подобное происходит у рассеченных на части насекомых и в отношении других отличительных свойств души. А именно: каждая из частей обладает ощущение и способностью двигаться в пространстве; а если есть ощущение, то имеется и стремление. Ведь где есть ощущение, там и печаль, и радость, а где они, там необходимо есть и желание.

Относительно же ума и способности к умозрению  еще нет очевидности, но кажется, что они иной род души и что  только эти способности могут  существовать отдельно, как вечное - отдельно от преходящего.

А относительно прочих частях души из сказанного очевидно, что их нельзя отделить друг от друга.

Душа обладает растительной способностью, способностью ощущения, способностью размышления и пространственного  движения.

Растениям присуща  только растительная способность, другим существам - и эта способность, и  способность ощущения; и если способность  ощущения, то и способность стремления. Ведь стремление - это желание, страсть  и воля; все животные обладают по крайне мере одним чувством - осязанием. А кому присуще ощущения;  тому присуще также испытывать и удовольствие и печаль, и приятное и тягостное, а кому все это присуще, тому присуще  и желание: ведь желание  есть стремление к приятному.

Энтелехия (греч. entelecheia -  имеющее цель в самом себе) - у Аристотеля - целеустремленность, целенаправленность как движущая сила (Телеология (греч teleos -цель, logos - учение)- каждый предмет природы имеет внутреннюю причину, которая есть источник движения от низших форм к высшим (Аристотель)), самоцель, активное начало, превращающее возможность в действительность.

Аристотелево понятие энтелехии можно разъяснить так.  Вещи существуют или энтелехиально, как нечто осуществленное и завершенное, или потенциально, в возможности, или же и потенциально, и энтелехиально.  Вопрос о движении относится к третьему отношению: в движущем имеется как  возможность, способность изменятся, так и внутренняя тенденция к завершению, т.е. цель, заложенная в самой вещи и выступающая ее внутренней движущей силой, поскольку она способна к изменению.

А следовательно, всякое явление подразумевает, по Аристотелю, возможность изменения, цель, к которой направлено изменение, и энтелехию как осуществленность данной цели, лежащую в вещи.

Говоря иначе, энтелехия - это «программа» изменения. Если для тел, создаваемых искусством  цель и «программа» лежат вне  изменяемой вещи и вносятся в нее  мастером, то в природных вещах  они имеются в ней в той  мере, в какой вещь имеет в себе «начало движения», т.е. способны к  самодвижению.

Бог как перводвигатель, как абсолютное начало всех начал. Это так называемое космологическое доказательство бытия божия. Бог есть первая причина движения, начало всех начал. Аристотель обосновал бытие божества усмотрением принципа благоустройства Космоса.